Товары по запросу: Вайл львович генис александр

“Читать главные книги русской литературы — как пересматривать заново свою биографию. Жизненный опыт накапливался попутно с чтением и благодаря ему… Мы растем вместе с книгами — они растут в нас. И когда‑то настает пора бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике”, — написали Петр Вайль и Александр Генис в предисловии к самому первому изданию своей “Родной речи”. Авторы, эмигрировавшие из СССР, создали на чужбине книгу, которая вскоре стала настоящим, пусть и немного шутливым, памятником советскому школьному учебнику литературы. Мы еще не забыли, как успешно эти учебники навеки отбивали у школьников всякий вкус к чтению, прививая им стойкое отвращение к русской классике. Авторы “Родной речи” попытались снова пробудить у несчастных чад (и их родителей) интерес к отечественной изящной словесности. Похоже, попытка увенчалась полным успехом. Остроумный и увлекательный “антиучебник” Вайля и Гениса уже много лет помогает выпускникам и абитуриентам сдавать экзамены по русской литературе.

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Lvovich

“Читать главные книги русской литературы — как пересматривать заново свою биографию. Жизненный опыт накапливался попутно с чтением и благодаря ему… Мы растем вместе с книгами — они растут в нас. И когда‑то настает пора бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике”, — написали Петр Вайль и Александр Генис в предисловии к самому первому изданию своей “Родной речи”. Авторы, эмигрировавшие из СССР, создали на чужбине книгу, которая вскоре стала настоящим, пусть и немного шутливым, памятником советскому школьному учебнику литературы. Мы еще не забыли, как успешно эти учебники навеки отбивали у школьников всякий вкус к чтению, прививая им стойкое отвращение к русской классике. Авторы “Родной речи” попытались снова пробудить у несчастных чад (и их родителей) интерес к отечественной изящной словесности. Похоже, попытка увенчалась полным успехом. Остроумный и увлекательный “антиучебник” Вайля и Гениса уже много лет помогает выпускникам и абитуриентам сдавать экзамены по русской литературе.

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Lvovich

"Русская кухня в изгнании" — сборник очерков и эссе на гастрономические темы, написанный Петром Вайлем и Александром Генисом в Нью-Йорке в середине 1980-х, — это ни в коем случае не поваренная книга, хотя практически каждая из ее глав увенчана простым, но изящным и колоритным кулинарным рецептом. Перед нами — настоящий, проверенный временем и собравший огромную армию почитателей литературный памятник истории и культуры. Монумент целой цивилизации, сначала сложившейся на далеких берегах благодаря усилиям "третьей волны" русской эмиграции, а потом удивительно органично влившейся в мир и строй, что народился в новой России. .Вайль и Генис снова и снова поражают читателя точностью наблюдений и блестящей эрудицией. Их очерки посвящены, как становится все яснее по мере чтения, не столько русской кухне, сколько самим русским (в самом широком, "геополитическом" смысле этого слова) людям, русской жизни и русским временам. А то, что каждое из этих остроумных эссе предлагает нам еще и сугубо гастрономическое открытие, — дополнительный подарок, приготовленный нам щедрыми авторами. .

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

“Читать главные книги русской литературы — как пересматривать заново свою биографию. Жизненный опыт накапливался попутно с чтением и благодаря ему… Мы растем вместе с книгами — они растут в нас. И когда-то настает пора бунта против вложенного еще в детстве отношения к классике”, — написали Петр Вайль и Александр Генис в предисловии к самому первому изданию своей “Родной речи”. Авторы, эмигрировавшие из СССР, создали на чужбине книгу, которая вскоре стала настоящим, пусть и немного шутливым, памятником советскому школьному учебнику литературы. Мы еще не забыли, как успешно эти учебники навеки отбивали у школьников всякий вкус к чтению, прививая им стойкое отвращение к русской классике. Авторы “Родной речи” и попытались снова пробудить у несчастных чад (и их родителей) интерес к отечественной изящной словесности. Похоже, попытка увенчалась полным успехом. Остроумный и увлекательный “антиучебник” Вайля и Гениса уже много лет помогает выпускникам и абитуриентам сдавать экзамены по русской

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга "60-е. Мир советского человека" вошла в список "лучших книг нон-фикшн всех времен", составленный экспертами журнала "Афиша".

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Эта книга посвящена эпохе 60‑х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68‑м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60‑е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Пётр Вайль и Александр Генис в своей книге «60-е. Мир советского человека» стремятся реконструировать образ советского человека времён оттепели, выделив своего рода «категории культуры» «шестидесятников», продемонстрировав эволюцию этих взглядов, расцвет и постепенное угасание. .В каждой из глав рассматривается одна из культурных категорий – вместе они сформировали мир советского человека 60-х годов. Образ жизни, мировоззрение людей этого поколения оказали серьёзнейшее влияние на дальнейшую историю Советского Союза – это тем более очевидно Вайлю и Генису в конце 80-х, когда перестройка и гласность вновь возвращают обществу многие идеалы шестидесятников. . . . . . . .

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Пётр Вайль и Александр Генис в своей книге «60-е. Мир советского человека» стремятся реконструировать образ советского человека времён оттепели, выделив своего рода «категории культуры» «шестидесятников», продемонстрировав эволюцию этих взглядов, расцвет и постепенное угасание. .В каждой из глав рассматривается одна из культурных категорий – вместе они сформировали мир советского человека 60-х годов. Образ жизни, мировоззрение людей этого поколения оказали серьёзнейшее влияние на дальнейшую историю Советского Союза – это тем более очевидно Вайлю и Генису в конце 80-х, когда перестройка и гласность вновь возвращают обществу многие идеалы шестидесятников. . . . . . . .

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Эта книга посвящена эпохе 60‑х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68‑м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60‑е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

• Vayl-Lvovich-Genis-Aleksandr

Юрий Мамлеев — родоначальник жанра метафизического реализма, основатель литературно-философской школы. Сверхзадача метафизика — раскрытие внутренних бездн, которые таятся в душе человека. Самое афористичное определение прозы Мамлеева — Литература конца света. Жизнь довольно кошмарна: она коротка... Настоящая литература обладает эффектом катарсиса – который безусловен в прозе Юрия Мамлеева – ее исход таинственное очищение, даже если жизнь описана в ней как грязь. Главная цель писателя – сохранить или разбудить духовное начало в человеке, осознав существование великой метафизической тайны Бытия. В 1 том Собрания сочинений вошли знаменитый роман "Шатуны", не менее знаменитый "Южинский цикл" и нашумевшие рассказы 60-70-х годов.

• Vayl-Lvovich-Mamleev-Vitalevich

Когда вещь становится привычной, как конфетный фантик, мы перестаем ее замечать, не видим необходимости над ней задумываться, даже если она — произведение искусства. "Утро в сосновом бору", "Грачи прилетели", "Явление Христа народу" — эти и другие полотна давно превратились в незыблемые вехи русской культуры, так что скользящий по ним глаз мало что отмечает, помимо их незыблемости. Как известно, Александр Генис пишет только о том, что любит. И под его взглядом, полным любви и внимания, эти знаменитые-безвестные картины вновь оживают, превращаясь в истории — далекие от хрестоматийных штампов, неожиданные, забавные и пронзительные. .Александр Генис — журналист, писатель и культуролог. Среди его самых известных книг —"Вавилонская башня", "Американская азбука", "Довлатов и окрестности", "Шесть пальцев", а также "Родная речь", "Русская кухня в изгнании" и другие вещи, написанные в соавторстве с Петром Вайлем. Творчество Гениса ускользает от жанровых определений, но всегда сочетает глубину содержания с неотразимым обаянием формы.

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Fantiki

Шутки ради, гроссмейстеры любят играть в шахматы с "конем в кармане". По этим изуверским для дилетанта правилам игрок имеет право поставить коня на любую клетку доски. Партнеры все время держат в уме вторжение лишней фигуры, постоянно грозящей смешать планы. "Конь в кармане" - разрушитель предопределенности, посланец случая, генератор хаоса. Как и настоящий конь, он становится символом свободной стихии. Таким "конем в кармане" служит искусству тайна. Оно - уравнение с иксом, значение которого известно, но не нам.

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-karmane

“Камасутра книжника” — интеллектуальная автобиография Александра Гениса. А также — любовная переписка со своей библиотекой. Считая чтение “буднями счастья”, автор азартно делится им со всеми, кто готов прислушаться к напряженному диалогу матерого книжника с любимыми книгами. “Читательское мастерство шлифуется всю жизнь, никогда не достигая предела, ибо у него нет цели, кроме чистого наслаждения”. Александр Генис

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Kamasutra

«Камасутра книжника» – интеллектуальная автобиография Александра Гениса. А также – любовная переписка со своей библиотекой. Считая чтение «буднями счастья», автор азартно делится им со всеми, кто готов прислушаться к напряженному диалогу матерого книжника с любимыми книгами. «Читательское мастерство, уверяет он, шлифуется всю жизнь, никогда не достигая предела, ибо у него нет цели, кроме чистого наслаждения». Александр Генис

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Kamasutra

"Обратный адрес" - это одиссея по архипелагу памяти. На каждом острове (Луганск, Киев, Рязань, Рига, Париж, Нью-Йорк и вся Русская Америка) нас ждут предки, друзья и кумиры автора. Среди них - Петр Вайль и Сергей Довлатов, Алексей Герман и Андрей Битов, Синявский и Бахчанян, Бродский и Барышников, Толстая и Сорокин, Хвостенко и Гребенщиков, Неизвестный и Шемякин, Акунин и Чхартишвили, Комар и Меламид, "Новый американец" и радио "Свобода". Кочуя по своей жизни, Генис рассматривает ее сквозь витраж уникального стиля: точно, ярко, смешно - и ничего лишнего.

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Obratnyy

Новая книга Александра Гениса, культовой фигуры русской эмиграции в Америке, автора бестселлера "Уроки чтения. Камасутра книжника". Мемуары: история семьи, Киев, Рига, Америка и всё русское зарубежье. Герои - Довлатов, Бродский, Толстая, Сорокин и др. Уникальные фотоматериалы из личного архива автора. Новая книга Александра Гениса не похожа на предыдущие. Литературы в ней меньше, жизни больше, но юмора столько же. "Обратный адрес" - это одиссея по архипелагу памяти. На каждом острове (Луганск, Киев, Рязань, Рига, Париж, Нью-Йорк и вся Русская Америка) нас ждут предки, друзья и кумиры автора. Среди них - Петр Вайль и Сергей Довлатов, Алексей Герман и Андрей Битов, Синявский и Бахчанян, Бродский и Барышников, Толстая и Сорокин, Хвостенко и Гребенщиков, Неизвестный и Шемякин, Акунин и Чхартишвили, Комар и Меламид, "Новый американец" и радио "Свобода". Кочуя по своей жизни, Генис рассматривает ее сквозь витраж уникального стиля: точно, ярко, смешно - и ничего лишнего. ...

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Obratnyy

Книга мастера нон-фикшн Александра Гениса — это избранная путевая проза с тайными вкраплениями лирики. Этот том предлагает особый — авторский — набор жанров: скорее рассказы, чем очерки, сценки, а не советы, и диалоги всюду где можно. Возражая заемной учености Википедии, травелоги Гениса описывают те фрагменты мировых пейзажей, что хранятся в мемуарном сейфе. Не то, что видел автор, а что увез с собой — вид, реплику, блюдо, экспонат или цитату, наконец нашедшую себе место и родину.

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-putnika

"Камасутра книжника" - интеллектуальная автобиография Александра Гениса. А также - любовная переписка со своей библиотекой. Считая чтение "буднями счастья", автор азартно делится им со всеми, кто готов прислушаться к напряженному диалогу матерого книжника с любимыми книгами. "Читательское мастерство, уверяет он, шлифуется всю жизнь, никогда не достигая предела, ибо у него нет цели, кроме чистого наслаждения". Александр Генис .

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Kamasutra

«Камасутра книжника» – интеллектуальная автобиография Александра Гениса. А также – любовная переписка со своей библиотекой. Считая чтение «буднями счастья», автор азартно делится им со всеми, кто готов прислушаться к напряженному диалогу матерого книжника с любимыми книгами. «Читательское мастерство, уверяет он, шлифуется всю жизнь, никогда не достигая предела, ибо у него нет цели, кроме чистого наслаждения». Александр Генис

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Kamasutra

Книга мастера нон-фикшн Александра Гениса — это избранная путевая проза с тайными вкраплениями лирики. Этот том предлагает особый — авторский — набор жанров: скорее рассказы, чем очерки, сценки, а не советы, и диалоги всюду где можно. Возражая заемной учености Википедии, травелоги Гениса описывают те фрагменты мировых пейзажей, что хранятся в мемуарном сейфе. Не то, что видел автор, а что увез с собой — вид, реплику, блюдо, экспонат или цитату, наконец нашедшую себе место и родину.

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-putnika

Книга мастера нон-фикшн Александра Гениса — это избранная путевая проза с тайными вкраплениями лирики. Этот том предлагает особый — авторский — набор жанров: скорее рассказы, чем очерки, сценки, а не советы, и диалоги всюду где можно. Возражая заемной учености Википедии, травелоги Гениса описывают те фрагменты мировых пейзажей, что хранятся в мемуарном сейфе. Не то, что видел автор, а что увез с собой — вид, реплику, блюдо, экспонат или цитату, наконец нашедшую себе место и родину.

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-putnika

“Камасутра книжника” — интеллектуальная автобиография Александра Гениса. А также — любовная переписка со своей библиотекой. Считая чтение “буднями счастья”, автор азартно делится им со всеми, кто готов прислушаться к напряженному диалогу матерого книжника с любимыми книгами. “Читательское мастерство шлифуется всю жизнь, никогда не достигая предела, ибо у него нет цели, кроме чистого наслаждения”. Александр Генис

• Aleksandr-Aleksandrovich-Genis-Kamasutra

Собравшиеся в однотомник книги Александра Гениса сочинялись на протяжении десяти лет в разных условиях и по разным причинам. Однако, оказавшись рядом, они соединились в своеобразный «роман воспитания».Эта интеллектуальная автобиография, рассказанная в самых разных жанрах, ведет читателя по причудливой, изобилующей приключениями дороге – от теологических фантазий и культурологических пейзажей до некрологов и заповедей. Заглавие «Шесть пальцев» оправдывают не только число книг, заключенных в один переплет, но и метафора авторской поэтики. Шесть пальцев – редкая аномалия, которую не сразу заметишь, оригинальность, прикидывающаяся трюизмом. .

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Shest

Собравшиеся в однотомник книги Александра Гениса сочинялись на протяжении десяти лет в разных условиях и по разным причинам. Однако, оказавшись рядом, они соединились в своеобразный «роман воспитания».Эта интеллектуальная автобиография, рассказанная в самых разных жанрах, ведет читателя по причудливой, изобилующей приключениями дороге – от теологических фантазий и культурологических пейзажей до некрологов и заповедей. Заглавие «Шесть пальцев» оправдывают не только число книг, заключенных в один переплет, но и метафора авторской поэтики. Шесть пальцев – редкая аномалия, которую не сразу заметишь, оригинальность, прикидывающаяся трюизмом. .

• Genis-Aleksandr-Aleksandrovich-Shest